«Анестезиологи - опора всей кардиохирургии»

О пути в профессию  

Отец у меня железнодорожник, мать - педагог. Будущую профессию я выбирал сам. В школьные годы пришлось обратиться к врачу, который окончил Ленинградский медицинский институт, пережил блокаду в военное время. Он произвел на меня сильное впечатление, мне захотелось пойти по его стопам - стать военным врачом. Хоть задуманному и не суждено было сбыться, на практику после четвертого курса медицинского института я приехал к нему. Он научил меня практическому мышлению, стал наставником, воспитавшим во мне серьезное отношение к медицине и пациенту. 

Специальность я выбрал случайно. В студенческие годы мне нравилось сразу два направления - хирургия и анестезиология. Но в то время анестезиология еще не сформировалась как отдельная специальность. Ей был посвящен лишь курс в общей программе. Но интерес к этой дисциплине проявлялся у меня всегда. 

После окончания Новосибирского государственного медицинского института я принял участие в конкурсе по хирургии, но место занял другой выпускник, поэтому я решил устроиться хирургом в городскую больницу № 34, где до этого проходил практику. Но когда пришел на собеседование к главному врачу, выяснилось, что хирургические ставки все заняты, а вот в анестезиологах учреждение нуждалось остро. «Ты поработай месяца три-четыре, а потом я тебя переведу в хирургию», - договорились мы с главным врачом. Но я так увлекся анестезиологией, что в хирургию уже не вернулся.

В то время 34-я больница обслуживала 400 тысяч новосибирцев по экстренной неотложной помощи. За ночь в стационар поступало 70-80 больных, из них 25 необходимо было оказывать большой объем помощи. Больница располагалась в неблагоприятном районе, поэтому ножевые ранения были сплошь и рядом. Работать приходилось интенсивно. 

О знакомстве с Институтом патологии кровообращения 

В те годы научные сотрудники получали от 80 до 110 рублей в месяц, когда как я, молодой специалист, работая анестезиологом в 34-й больнице, получал около 180 рублей, поэтому многие врачи из Института совмещали работу с дежурствами в других медицинских учреждениях города, в том числе в 34-й больнице. 

Мы работали в основном по книжкам, а у специалистов из Института был абсолютно другой подход к больным, оказанию помощи, ведению пациентов. Это меня привлекало. Конечно, я был рад приглашению работать в Институте. К тому времени у меня накопился большой анестезиологический опыт. Евгений Николаевич при приеме на работу спросил меня: «А вы когда-нибудь давали наркоз при операции на легких?» К тому моменту я принял участие примерно в 30 таких операций, из них пять - это ножевые ранения в сердце. Я занял ставку младшего научного сотрудника при конкурсе 5-7 претендентов на место. Начав работать в Институте, я почувствовал, что нашел то, чего искал, к чему стремился. Научная школа Е.Н. Мешалкина сочетала практическую деятельность с теоретической базой. 

О роли академика Е.Н. Мешалкина в судьбе 

Евгений Николаевич во многом повлиял на меня - на отношение к жизни, работе, образованию, людям, семье. Он всегда очень строго относился к сотрудникам, особенно к хирургам. К анестезиологам же имел особое отношение. Евгений Николаевич является родоначальником анестезиологии в Советском Союзе, он выполнил один из первых интубационных наркозов в России. У нас с ним было множество дискуссий, что такое анестезиология? Это прикладная специальность при хирургии или искусство? Впрочем, споры по данному вопросу не прекращены до сих пор. 

Несмотря на требовательность, Евгений Николаевич всегда уважал личность. За все время работы с ним я никогда не видел, чтобы он публично отчитал сотрудника или хотя бы указал на его ошибки. Для разговора он индивидуально вызывал в свой кабинет, но врач подобные разборы запоминал на всю жизнь. 

Я работал с Евгением Николаевичем при его последних операциях. С ним было очень интересно, он никогда не терялся в стрессовых ситуациях. Оперировал спокойно, тихонечко насвистывая. Как-то у нас проходила показательная операция, во время которой лопнула аорта, началось сильное кровотечение. Мешалкин быстро справился с ситуацией, не тратя времени на лишние эмоции.

Он имел энциклопедические знания: разбирался в литературе, живописи, истории религии. С ним всегда нужно было держать ухо востро, в любой момент он мог задать вопрос, с которым ты наверняка не справишься. Но потом дома обязательно пороешься в энциклопедии и найдешь ответ. Иногда Евгений Николаевич подвозил меня до работы, и каждый раз для меня это был экзамен. Но никогда я не чувствовал унижения. Я, пацан 24 лет, старался многое у него перенять. 

Об отношении к образованию

Попав в Институт, у меня появилась возможность ознакомиться как с переводными, так и оригинальными статьями из научных иностранных журналов и книг. Конечно, в то время мы сильно отставали от зарубежной медицины, поэтому иностранная научная литература - это кладезь, откуда мы черпали новые знания. 

И по сей день чтобы держать себя в профессиональном тонусе, нужно каждый день читать, посещать семинары, лекции по специальности. Важным источником информации являются международные контакты. В Центре ежегодно проходят конференции с участием иностранных лекторов, которые представляют оригинальный материал. 

Я чувствую личную ответственность за молодых специалистов, ежегодно пополняющих ряды ординаторов Центра. При Евгении Николаевиче и Елене Евгеньевне, когда молодой сотрудник приходил в коллектив, ему назначали наставника среди опытных специалистов. Если подшефный не отвечал должному уровню, персонально спрашивали с наставника. Сегодня поход к обучению ординаторов изменился. Спрос стал другой, во многом они остаются сами по себе. В новых реалиях важную роль играет самообразование. Но, к сожалению, ординаторы мало уделяют этому внимания. 

При Евгении Николаевиче молодые специалисты в операции участвовали лишь в качестве ассистентов хирурга. А те, кто хотел работать самостоятельно, сдавали Мешалкину экзамен по каждому пороку сердца. Только после успешного прохождения такого экзамена, они могли проводить операции. В настоящий момент эта традиция утрачена. 

Об анестезиологии 

Профессиональное счастье каждого анестезиолога заключается в здоровье его пациента. Большая радость, когда у ребенка, на операции у которого ты работал, рождаются дети, когда они всей семьей приходят в гости. 

Работа анестезиолога ответственная, трудная, напряженная. Для этого нужен твердый характер. Анестезиологи - опора всей кардиохирургии. По этому случаю вспоминается диалог с моим наставником профессором И.П. Верещагиным. Его в свое время наградили орденом Дружбы народов. Мы его спрашиваем: «Иван Павлович, мы понимаем, если бы вы дипломатом были, а так за что вам такая награда?» - «Эх вы, до сих пор ничего не поняли, мы с кем работаем в операционной?» - «Как с кем? С хирургами». - «Ну и вот, мы постоянно наводим мир между хирургами и анестезиологами».

О работе над методом гипотермической защиты организма 

В 70-е годы койко-день в Институте стоил 5 рублей, а затраты на операцию доходили до 40 рублей. Каждый день мы работали в убыток. Аппаратура была несовершенной. Операции в условиях искусственного кровообращения затратны. Спасением стала разработка метода гипотермической защиты организма во время вмешательств на сердце. При охлаждении пациента до 32 градусов сердце можно выключить из кровообращения на шесть минут. Перед исследовательским коллективом Института стояла задача продлить этот период, чтобы можно было выполнить коррекцию порока сердца безопасно для пациента. Мы добились больших результатов, доведя время выключения сердца из кровообращения до 40 минут при температуре 22 градуса. 

Используя данный метод, мы выполняли 200-300-400 и более операций в год. Мы помогли тысячам людей с врожденными пороками сердца. И если за границей и в Москве считали, что это калечащий метод, то наш опыт доказал обратное. На обучение проведению операций в условиях гипотермии в Институт приезжали анестезиологи со всей страны. Мы также транслировали знания за рубеж, особый интерес к нашему опыту оказывал Китай.